Для президента Трампа выбрать цели и запустить крылатые ракеты, чтобы наказать сирийский режим за применение химического оружия на этой неделе, было сравнительно очевидным решением. Проблема в том, что будет дальше. Об этом пишет Грег Джаффе в статье «Главный вопрос после ударов по Сирии: как ответит Россия?», опубликованной на сайте газеты The Washington Post.
Военные готовили планы ударов по силам президента Башара Асада еще до 2013 года, когда сирийский диктатор убил более 1000 сирийцев губительным нервнопаралитическим газом.
Во вторник химическая атака, вину за которую возлагают на режим Асада, унесла жизни десятков мирных жителей. В ответ Пентагон вечером в четверг выпустил примерно 50 крылатых ракет по сирийской авиабазе.
«Основной вопрос не изменился, — полагает Фил Гордон (Phil Gordon), бывший высокопоставленный чиновник администрации Обамы, в свое время неоднократно принимавший участие в спорах о том, как следует наказать Асада. — Можно ли с помощью военной силы лишить сирийцев возможности применять химическое оружие, и что они сделают в ответ, если так поступить?»
Однако разница между 2013 годом, когда президент Барак Обама в последний раз грозил нанести по силам Асада авиаудары, и настоящим моментом заключается в том, что сейчас риск расширения конфликта стал намного больше.
Изначально американские военные планы 2013 года предполагали, что удары, направленные против Асада, должны будут в первую очередь лишить его возможности использовать химическое оружие, сообщает бывший американский чиновник, участвовавший в обсуждении этого вопроса. При этом прямой удар по хранилищам химического оружия был признан слишком опасным для мирного населения, так как он мог вызвать выброс ядовитого газа.
В результате военные подготовили список целей, в который они включили подразделения, вооруженные химическим оружием, а также авиацию и артиллерию, которые могут его использовать. «Задача заключалась в том, чтобы нанести удар по силам, использующим химическое оружие, — заявил бывший чиновник, который согласился рассказать о военных планах на условиях анонимности. — После этого наши разведывательные подразделения должны были оценить нанесенный ущерб, и если бы эффект оказался недостаточным, мы повторили бы удар».
Вдобавок теперь Трампу и военным приходится учитывать присутствие в Сирии российских войск и российских систем ПВО, способных сбивать американские самолеты. Сейчас российские силы перемешаны с сирийскими, и любой удар по сирийскому военному объекту может привести к потерям среди российских военных.
Отставной генерал Джон Аллен (John Allen), координировавший при Обаме кампанию против «Исламского государства» (организация, запрещенная в России, — прим. перев.) в Ираке и Сирии, заявил, что удары могли бы оказать «определяющее воздействие» на ход войны, если бы они были нанесены в 2013 году. Решение Обамы не наносить удары он назвал «катастрофическим».
«Сейчас все намного сложнее, — отмечает Аллен. — Соединенным Штатам нужно было задать себе один вопрос: насколько мы возмущены случившимся? Достаточно ли сильно наше моральное возмущение, чтобы мы были готовы действовать, даже если в результате могут погибнуть русские?»
Также опасения вызывают сирийские и российские системы ПВО, ранее не атаковавшие американские самолеты, так как те в основном сражаются с «Исламским государством» — общим врагом Соединенных Штатов и сирийского режима.
«Сирийцы и русские могут быть опасны, — замечает бывший высокопоставленный чиновник министерства обороны в администрации Обамы Эндрю Эксам (Andrew Exum). — Американские самолеты и самолеты коалиции в последние два года летали вокруг их систем ПВО и сквозь зону их действия. После удара по режиму у них появятся все основания сбивать самолеты коалиции.
Как минимум, подобный шаг сирийцев и русских может напугать некоторых партнеров Америки по коалиции и заставить их выйти из боя, считает Эксам.
Американские самолеты могли быть сбиты или оказаться вынужденными нанести ответный удар по сирийской или российской РЛС. Это втянуло бы Соединенные Штаты в хаос сирийской гражданской войны. В результате жизни американцев оказались бы под угрозой, а война против «Исламского государства», объявленная Трампом ключевым внешнеполитическим приоритетом, заметно бы осложнилась.
Трамп мог бы несколько уменьшить риски, заверив русских, что цель этих ударов заключается только в том, чтобы наказать Асада за применение химического оружия, и что они не направлены на изменение баланса сил в гражданской войне. По мнению некоторых аналитиков, также возможно, что ракетные удары могли бы стать для Соединенных Штатов дополнительным рычагом, чтобы добиться компромисса с русскими, способного положить конец гражданской войне.
«Политический сигнал, который пошлет такой удар, подразумевает, что новый подход сильно отличается от подхода предыдущей администрации», — отмечал Эндрю Таблер (Andrew Tabler) эксперт по Сирии из Вашингтонского института. Такой шаг, вероятно, внушит сирийскому режиму беспокойство, которое Соединенные Штаты могут использовать к своей выгоде.
«Непредсказуемость и создание неопределенности может дать намного больше, чем поведение администрации Обамы — которое не давало ничего», — подчеркивал Таблер.
Некоторые сотрудники администрации Обамы, даже признавая, что наносить удар рискованно и опасаясь буйного характера Трампа, тем не менее, также призывали к действию.
«Бездействовать — это значит, фактически, сказать Асаду и тем, кто поддерживает его режим, что они могут не стесняться и использовать зарин, — заявил Гордон, бывший в Белом доме Обамы координатором по Ближнему Востоку. — Асад проверял Обаму на прочность. Теперь он проверяет Трампа».
