Сегодняшнее блокирование трибуны парламента оказалось куда менее масштабным, чем планировалось изначально. Руководители реально влиятельных — по крайней мере, в парламенте — политических сил — увидели, что будут выглядеть, по меньшей мере, смешно и безответственно, если присоединятся к антиправительственной акции, пишет Виталий Портников на Эспрессо.тв.
Фигура «обличителя» правительственной коррупции, взялся за меч только после отставки с удобной должности, не выглядит фигурой Робина Гуда. Это вообще проблема борьбы с коррупцией во власти в последнее время — ее главными участниками оказываются именно чиновники, которые оставляют свои кабинеты. И на вопрос, что мешало им разоблачать не после, а до, вразумительных ответов у них нет. Впрочем, близким к Москве и «Оппозиционного блока» телеканалам, где тиражируются обвинения, эти ответы и не нужны. Так что нынешний протест возле трибуны имеет все шансы лопнуть.
Но в чем можно быть уверенным — что это не последний такой протест. Потому что считать, что война закончится даже если — в лучшем случае — Путин остановится на уже оккупированных территориях или уйдет из них до лучших для России время — наивно. Именно тогда-то война и начнется.
Именно тогда-то и появятся знакомые нам лица, будут говорить о необходимости дружбы и взаимопонимания с Россией — для улучшения экономического благосостояния страны. Именно тогда-то и будут нам напоминать, что нынешняя власть ничем не лучше предыдущей — реформ не проводит, коррумпированная, уровень жизни упал.
Самое опасное — если с такой логикой развития событий согласится президент и его политическая сила. Потому что в момент проведения реформ, в момент совершения любой войны — «горячей» или «диверсионной» — необходимое условие для таких реформ — чтобы их «прикрывал» собой глава государства. Как Валенса в Польше или Гавел в Чехии. У Валенсы были не очень простые отношения с премьером Мазовецким. Гавел и тогдашний премьер Клаус вообще были антагонистами. Но победило понимание ответственности.
Петр Порошенко может считать, что дискредитация правительства усиливает его собственные позиции во власти и в политике. Это ошибка.
Москва и популисты в собственной стране толкают его в Гинденбурги. Фельдмаршал тоже мог считать, что исполнительная власть «Веймарской республики» больше для него не конкурент, он один — авторитет для немцев. Но завершилось все передачей правительства в руки Гитлера.
А что такое Гитлер? Это триумф популизма, это готовность просто отвечать на сложные вопросы. И у каждой страны — свой Гитлер.
Если ответственные политические силы страны не сохранят единства, у нас тоже появится что-то похожее. В России же появилось в 1999 году — когда президент Ельцин добился полной деградации политической жизни и дискредитации своих конкурентов. Чем мы лучше?
На самом деле не лучше, а хуже. Потому что популистский режим в стране, исчезновение которой хочет сосед — это и есть прямая дорога к ее краху. Потери союзников. Потери надежд в активной части населения. Отказа от реальных изменений. Расчленение и гибели. Поверьте, каждый раз, когда в Украине появляются симптомы популистского триумфа, в России вновь получают «карту Жириновского» и начинают любоваться на Новороссию и Малороссию. Это мы считаем, что опасность миновала. Они над этой опасностью работают. И союзников в нашей стране у них немало.
Для того, чтобы этого избежать, нужно избежать безответственности. Наше правительство должно стать правительством Мазовецкого — Бальцеровича, который изменил страну, а не правительством Гайдара — Чубайса, который создал фундамент для успеха олигархии и неонацизма. А наш президент должен быть Валенсой или Гавелом, а не Гинденбургом или Ельциным.
Любая другая дорога — это дорога в никуда.
Виталий Портников
