Андреас Умланд, старший научный сотрудник Института евро-атлантического сотрудничества в Киеве
Примирение с недавним противоречивым национальным прошлым – во всех странах сложный и болезненный процесс. Но мало где еще в мире историческая дискуссия настолько насыщена подводными камнями и чревата политическими последствиями, как в Украине. Это обусловлено трудной новейшей историей народа, зажатого большую часть XX века в тиски двух тоталитарных и террористических империй – Третьим Рейхом и Советским Союзом, стремившихся уничтожить национальные традиции, культуру, самосознание народа Украины. Более того, наследница одной из этих держав – империалистическая и шовинистическая Россия Путина – цинично использует неоднозначные элементы новейшей украинской истории и национальной памяти в своей «гибридной войне» и всемирной пропагандисткой кампании против Украины.
Однако, чем дальше продвигается публичная дискуссия истории украинского национального движения последнего столетия, тем больше политической ответственности за обострение этих дебатов лежит на властях и интеллектуалах самой Украины. Вновь и вновь дает о себе знать центральная проблема официальной исторической политики Киева, а именно внешне- и внутриполитические последствия государственных нарративов, презентаций и оценок действий наиболее известной радикально-националистической партии, которая добивалась независимости Украины в годы Второй мировой войны – бандеровской фракции Организации Украинских Националистов.
Многие лидеры и бойцы ОУН(б) отдали свои жизни, здоровье и свободу в трагической борьбе украинцев за независимость. Однако, многие из этих националистов также были яростными этно-центристами, откровенными ксенофобами и/или открытыми антисемитами.
Осуществляя легитимную цель – приобретение Украиной независимости – они прибегали к преступным методам, запрещенным международным правом, и терроризировали разного рода неугодных им гражданских лиц. Некоторые являлись соучастниками Холокоста и несли значимую долю ответственности за массовые убийства определенных категорий жителей земель современного украинского государства во время Второй мировой войны. Тем не менее, ОУН(б) сегодня пользуется поддержкой у значимой части украинской элиты и населения. Отношение же к ней других групп украинского населения, таких как евреев, либеральной интеллигенции, или этнических русских и поляков, а также некоторых важных зарубежных партнеров Украины отрицательное. Ясно, что вопрос, как украинцам на фоне таких осложнений интерпретировать историю ОУН(б) требует, как высоких академических квалификаций, так и политической осмотрительности.
Поэтому было удивительно, что новое руководство Украины после победы Евромайдана решило доверить Украинский институт национальной памяти (УИНП) – главный государственный орган, ответственный за сохранение исторической памяти – группе относительно молодых политических активистов со скромными научными достижениями. Под руководством своего нового директора Володимира Вятровича УИНП распространяет своеобразно «отмытую» версию идеологии и действий ОУН(б) до и во время Второй мировой войны. В многочисленных публикациях, выступлениях в СМИ и прочих инициативах, УИНП и близкие к его линии публицисты изображают лидеров движения – таких как Степан Бандера, Роман Шухевич или Ярослав Стецько – национальными героями безупречного благородства. Представители УИНП, как и сотни похоже настроенных апологетов в той или иной мере избегают, игнорируют или нивелирует такие темы как антисемитизм, полонофобия, идеологическая близость к фашизму, коллаборационизм или случаи участия в Холокосте ОУН(б), а также её культ тоталитарного строя и методов. И это несмотря на то, что эти сюжеты сегодня достаточно глубоко исследованы украинскими академическими историками и учёными из ЕС и Северной Америки.
Вопреки официальной политике Киева, имеющей целью интегрировать Украину в западную систему ценностей и институтов, УИНП и многие другие официально проевропейские политики и журналисты одновременно продвигают ультранационалистическое и, по своей сути, радикально антизападное движение в качестве эталона, модели и вершины украинского патриотизма. Кроме тревожных последствий такой стратегии в самой Украине, этот подход подрывает важные для Киева отношения с западными партнерами Украины. Официальная киевская политика глорификации радикального националистического движения с неоднозначной историей находится в противоречии с ключевыми идеями, общепринятыми принципами и конечными целями, лежащими в основе проекта евроинтеграции, что нашло свое выражение в известной резолюции Европейского парламента от 2010 года.
Вопреки представлению некоторых украинцев, объединение Европы, начавшееся в 1950-х годах, не было антимосковским проектом – в отличие от создания НАТО в 1949 году, которое было действительно антисоветской инициативой Запада.
Европейская же интеграция являлась во второй половине ХХ-ого века и до сих пор является, главным образом, ответом радикальным европейским национализмам, ставшими причиной двух мировых войн. Весомость антинационалистического фактора в процессе европейского единения сегодня наглядно иллюстрируется ярым «евроскептицизмом» националистических партий внутри ЕС, т.е. их стремлением ослабить или распустить Европейский Союз. На этом фоне демонстративная легитимация сотнями публичными деятелями Украины ультранационалистической ОУН(б) для ЕС является проблематичной. Ведь эта апологетика противоречит одному из центральных мотивов послевоенной европейской идеи. Государственная героизация исторического украинского интегрального национализма продолжает как раз ту тенденцию, которую Европа с 1945 года старается преодолеть своей интеграцией.
Тесно связанная с ее крайним национализмом другая острая проблема истории и идеологии ОУН – это ее антисемитизм. Правда, ненависть к евреям была не столь значимой, патологической и отличительной чертой украинской Организации, как это было в случае немецких нацистов. Вместе с тем, оуновский антисемитизм был достаточно сильным, чтобы мотивировать ряд членов и подразделений ОУН к участию в Холокосте – как в роли коллаборационистов нацистской Германии, так и в качестве самостоятельных охотников на евреев. УИНП и другие «патриотические» украинские публицисты стараются или приуменьшить эти печальные эпизоды, или же «сбалансировать» их теми многочисленными случаями, когда украинцы (и даже некоторые националисты) спасали евреев во время войны.
Поддерживаемый государством апологетический подход к истории украинского ультранационализма оставляет мало места для адекватного признания, освещения и осуждения множества военных преступлений, совершенных членами ОУН(б).
Он не допускает открытой общественной дискуссии о доле моральной и политической ответственности ее лидеров и идеологов за эти и другие массовые убийства гражданских лиц рядовыми украинскими националистами. Вводящие в заблуждение многочисленные заявления и публикации представителей УИНП и других аналогично настроенных писателей находятся во все более вопиющем противоречии с результатами последних научных исследований, опубликованных в признанных академических журналах и рецензируемых монографиях. В результате этой странной ситуации, большинство украинцев, видимо, имеет неполное или вообще никакого понятия о том, что некоторые подразделения ОУН(б), например, участвовали в убийствах евреев уже в первые недели после нападения Германии на Советский Союз. И это несмотря на то, что за последние годы детали этих преступлений все более подробно задокументированы и описаны как украинскими, так и западными академическими историками.
В свете важной роли Холокоста для западного публичного дискурса, такое развитие событий сейчас имеет и будет далее иметь всё больший подрывной эффект для внешних отношений Украины, ее международного имиджа и ее культурной дипломатии (не говоря о двусторонних отношениях Киева с Тель-Авивом). Стремительно растущее знание о контексте и деталях участия членов ОУН(б) в военных преступлениях будет постепенно переходить из коммуникации внутри академического сообщества в популярные учебники новейшей истории, внеуниверситетское преподавание о Холокосте и широкое освещение истории Второй мировой войны в СМИ. Замалчивание, оправдание или приуменьшение украинским государством и истеблишментом антисемитских и других преступлений части ОУН(б) будет становиться все более неприемлемым для многих внешних партнеров Украины.
Проблема усугубляется тем, что сотрудники УИНП и большинство похоже настроенных публицистов Украины не имеют заметных академических достижений.
Они или редко, или же вообще никогда не публикуются в видных научных журналах и книжных сериях. Вместо этого они часто занимаются своего рода самиздатом, т.е. собственным изданием и редактированием своих же не- или неадекватно рецензируемых текстов – и, таким образом, непризнанной среди ученых формой публицистической деятельности. Украинские книжные магазины, популярные журналы и политический интернет сегодня переполнены такими непрофессиональными памфлетами.
Иногда апологетические тексты, правда, выходят и в более – по крайней мере, в Украине – признанных изданиях определённых академических институций. Однако, это часто случается именно в тех ВУЗах или НИИ, к которым авторы этих манускриптов имели или имеют какое-то биографическое отношение – как студенты, аспиранты или сотрудники. Эти публикации таким образом часто являются скорее выражениями околонаучного междусобойчика, чем серьёзной научной деятельности. (К тому-же, подавляющее большинство украинских учебных заведений, университетских факультетов, аналитических центров, научных журналов и академических издательств, к сожалению, отсутствуют в соответствующих международных рейтингах. Поэтому трудно оценить вклад этих учреждений в мировой научный прогресс.) Широко известный в Украине директор УИНП Вятрович приобрел дурную репутацию среди украинских и западных академических историков из-за своего изощрённого выборочного подхода к истории ОУН(б). (Смотри, например, высказывания некоторых западных историков, процитированных журналистом Дж. Коэном, в недавней нашумевшей статье на влиятельном американском вебсайте «Foreign Policy»).
На фоне этих дефектов, позитивный образ ОУН(б), пропагандируемый официальным Киевом, не находит и не будет находить отклика в международной исторической науке. Ввиду все большего количества критических научных исследований, опубликованных во влиятельных академических изданиях Европы и Северной Америки, государственно продвигаемый имидж ОУН(б) также остается и будет оставаться непризнанным среди – по крайней мере неукраинских – политиков, дипломатов, деятелей культуры и журналистов.
Более того, украинская апологетическая политика памяти в отношении ОУН(б) всё чаще сама становится предметом критических культурологических, исторических и политических исследований.
На международных академических конференциях и в дисциплинарных журналах западных стран уже обсуждается не только ОУН(б), а также ее сегодняшнее растущее восхваление в Украине. Часто, в ответ на эти упреки, украинскими «патриотическими» публицистами бесцеремонно произносится завуалированная клевета о том, что такая критика является то ли сама по себе советско-российской пропагандой, то ли ее результатом. Эти серьёзные обвинения способствуют дальнейшему – и без того уже глубокому – отчуждению между разными дискутантами этой темы.
Наиболее ощутимой политической проблемой для украинских внешних отношений, вытекающей из официальной позиции Киева касательно идеологии и поведения ОУН(б) во время Второй мировой войне, являются разные политические, дипломатические и психологические последствия ее неприемлемости для Польши и Германии. Эти два важных для Украины члена ЕС и НАТО имеют – по разным причинам – особенно большие ставки в интерпретации новейшей военной истории Европы. Из-за высокого количества польских жертв от рук украинских ультранационалистов в 1943-1944 гг., Польша не примет ни на йоту меньше, чем полное признание и соответствующее осуждение убийства десятков тысяч польских мирных жителей, инициированное некоторыми частями УПА под командованием крайне идеологизированных функционеров ОУН(б). Как официальная Варшава, так и многие простые поляки будут всё больше негодовать по поводу растущей героизациеи лидеров и идеологов ОУН(б), которые несут ту или иную посредственную или непосредственную долю ответственности за массовые преступления против поляков.
По несколько другим причинам, для Германии восхваление ОУН(б) и особенно коллаборационистов среди ее лидеров также проблематично.
Это, например, касается одного из самых почитаемых в Украине руководителей ОУН(б) – Романа Шухевича, который некогда был офицером Вермахта, а потом служил в одном из печально известных батальонов вспомогательной полиции (т.н. Schutzmannschaften – досл. «отряды защиты») нацистской Германии в Беларуси. Вопрос об оценке Шухевича и других коллаборационистов усугубляется тем, что белорусский период биографии Шухевича, как и детали похожих эпизодов сотрудничества членов ОУН(б) с немецкой оккупационной администрацией пока относительно мало исследованы.
Послемайданная внешняя политика Киева на этом фоне выглядит парадоксальной. С одной стороны, очевидно, что Польша и Германия становятся все более значительными западными партнерами Украины. Но с другой стороны, правительственная политика памяти Украины педалирует как раз те темы, которые для этих партнеров особенно проблематичны. Берлин играл важную роль в введении и продлении санкций ЕС против России. Германия также стала одним из основных финансовых доноров Киева. Она может в будущем стать важным торговым партнером Украины и инвестором в ее экономику.
Хотя Польша менее влиятельна, чем Германия, она, наверное, еще более важный партнёр Киева. Уровень понимания Украины и заинтересованности в ней Польши значительно выше, чем в любой другой страны ЕС. Имея четкое понимание российской угрозы для Украины, Варшава является наиболее настойчивым и последовательным адвокатом Киева внутри ЕС и НАТО. Поскольку Украина в ближайшем будущем не может надеяться на членство в НАТО или ЕС, относительная значимость Польши как регионального союзника Киева будет только расти. Не исключено, что известная польская концепция Междуморья – т.е. идея тесного сотрудничества или альянса восточноевропейских стран между Балтийским, Черным и Адриатским морями – будет играть все большую роль для безопасности Украины в следующие годы. И позиция Варшавы будет играть решающую роль для возможного воплощения такого плана в том или ином виде.
Однако, упорно растущая глорификация Киевом бандеровского движения чревата ослаблением поддержки Украины среди поляков.
Что еще хуже, все более явное официальное признание Киевом деятельности ОУН во время Второй мировой войны в качестве наиболее героического периода новейшей украинской истории, облегчает российским пропагандистам изображение сегодняшней Украины в качестве «гнезда фашизма». Без всякого сомнения, кровавое нападение России на Украину в 2014 году стало одной из основных причин, если не главным импульсом заметного усиления агиографического восприятия многими украинцами ранее павших в войне с Москвой ультранационалистических борцов за независимость Украины. На Западе, этот актуально-политический контекст растущей героизации ОУН в сегодняшней Украине часто недооценивается.
Тем не менее, возникает подозрение, что эта украинская «патриотическая» реакция является в какой-то степени результатом применения Кремлем инструментов «рефлексивного контроля» из арсенала КГБ в отношении сегодняшней украинской элиты. Растущая глорификация ОУН(б) – среди других страшилок (НАТО, Правый сектор, Гейропа и т.д.) – играет значительную роль для внутрироссийской легитимации путинской агрессии против Украины. Киевская пробандеровская политика памяти предоставляет множество удобных поводов для демонизации сегодняшнего украинского руководства российскими СМИ и мобилизации как многих россиян, так и некоторых русскоязычных граждан Украины для противостояния официальному Киеву.
Более того: чем больше официальная украинская историография отклоняется от принятых на Западе практик самокритичного преодоления прошлого, тем легче для путинского режима и его СМИ сеять сомнения среди международных друзей Киева.
Является ли усиленная героизация Бандеры и его сподвижников в Украине своего рода последствием российской психологической спецоперации или нет: скорее всего в Кремле искренне рады сегодняшней политики памяти официального Киева в общем и многочисленным апологетическими выступлениями УИНП и подобных публицистов в частности.
Последствия отказа большой части украинских историков и публицистов полностью и добросовестно исследовать, признать и освещать темные страницы недавнего прошлого Украины все чаще дают о себе знать в нескольких измерениях. За последний год в этой связи произошел целый ряд международных скандалов. Видимо, они и дальше будут вспыхивать. УИНП и аналогично настроенные государственные и негосударственные институты своей деятельностью помогают российской пропаганде и отталкивают наиболее важных партнеров и союзников Украины в то время, когда она наиболее в них нуждается. По этим и другим причинам Украине следует принять более научный и менее эскапистский подход к наиболее трудным эпизодам своей национальной истории – как это, рано или поздно, сделало и большинство стран Запада.
