Сложно воздержаться от полемики, когда читаешь статью Сергея Диккенса «Если бы Украина объявила войну России, — это было бы справедливо». Оставим на совести автора непонимание той элементарной истины, что самоубийство – а именно это он предлагает совершить целому государству – в принципе не может быть «справедливым». Самоубийство – это акт агрессии, направленный против себя, когда личность лишена возможности направить эту агрессию на первопричину своих бедствий. Объявление Украиной войны России – это действие, аналогичное объявлению войны Японией Соединенным Штатам.
Печальный финал войны на Тихом океане, которая унесла жизни 20 миллионов человек (15 миллионов – традиционно никому не интересные китайцы) нам всем известен. Уничтожив флот в Перл-Харборе, японцы тоже надеялись успеть закончить войну, пока Америка будет восстанавливать потерянное. Причины и следствия японско-китайской войны и войны на Тихом океане как ее продолжения многие годы успешно затуманивались воплями советской пропаганды, однако сейчас туман развеивается и желающие могут ознайомиться с альтернативными мнениями по поводу методов ведения войны японцами и их стратегии, оказавшейся поистине самоубийственной.
Я указываю на эти факты лиш затем, чтобы подчеркунть, как важно правильно оценивать ресурсы противника, если противник – огромная страна с милитаристской идеологией, которая многие годы баснословные средства тратила на вооружение.
Итоги предшествующих войн, когда силы сторон были явно несоразмерны, предписывают слабейшей стороне прежде всего осторожность и взвешенность решений, а не надежды на победу путем быстрого натиска на сильнейшего врага. Но это не единственное слабое место в аргументации автора.
Сравнение Украины и Бельгии некорректно по ряду причин. И первая, главная причина, это РАЗЛИЧНЫЕ ЦЕЛИ ВОЙНЫ у Германии в 1914 г. и у России в 2014 г. Поскольку война, как справедливо указал Карл Клаузевиц, это продолжение политики другими средствами. И цели войны определяют стратегию и тактику войны, ибо главной целью войны является мир, лучший, чем был до войны. Политическое намерение, по мнению Клаузевица, является целью, война же только средством, а никогда нельзя мыслить средство без цели.
Было ли завоевание и покорение Бельгии целью Германии Вильгельма Второго? – Нет. Общепризнано, что целью Германии была гегемония в Европе. В этом сходятся и западные, и российские историки. Украинская историческая наука придерживается такого же мнения. Германия предполагала достичь гегемонии прежде всего в результате победы над Францией. Тем более, что еще совсем свежа была память о франко-прусской войне, и поражение Франции представлялось вполне реальным.
Как писал Б.Лиддел-Гарт в своем знаменитом труде «Стратегия непрямых действий», «исследование военных действий на западном фронте в Первую мировую войну должно быть начато с изучения предвоенных планов» (с. 201, М. «Эксмо», 2008). Не знаю, как преподавали историю в школе, где учился Сергей Диккенс, но план Шлиффена — план германского Генерального штаба, предусматривающий атаку Франции ЧЕРЕЗ ТЕРРИТОРИЮ БЕЛЬГИИ, лично мне знаком со школьной скамьи. В плане Шлиффена было предусмотрено, что французам будет трудно отразить немецкое наступление через Бельгию. За подробностями отсылаю желающих к цитированному выше изданию. Важно здесь другое, а именно то, что никакой самостоятельной роли Бельгия в Первой мировой войне – как и во Второй – не играла. Она стала полем битвы более крупных и мощных игроков.
Украина, напротив, представляет для Путина самостоятельный интерес и как потенциальный союзник в «битве с Америкой», и как баръер на пути проникновения идеологии «гнилого Запада». Важным является и стратегическое положение Украины, и ее газотранспортная система, благодаря которой Россия получает огромные деньги. Так что подчинение Украины, установление марионеточного режима и разворот ее от Европы в сторону России и есть фактически главная цель Российской агрессии. Расширение сферы влияния России в результате победоносной войны должно было принести Путину электоральную поддержку и повысить его престиж на международной арене.
Иными словами цель военной агрессии России «может быть коротко сформулирована как обеспечение продолжения своей политики, преодолевая сопротивление другой страны, твердо решившей проводить самостоятельную политику» (там же, с. 277).
Теперь попробую обосновать, почему Украине следует придерживаться тактики экономии ресурсов и рассчитывать человеческие резервы. Одновременно украинская дипломатия должна предпринимать все возможные усилия для привлечения международной поддержки и изоляции агресора. Кстати сказать, наше правительство избрало именно эту тактику, за что его не стесняясь с пеной у рта критикуют все диванные ура-патриоты.
Много пишут о том, что Владимир Путин воодушевил соотечественников идеей возрождения Российской империи в новом издании, будь то Евразийский Союз, Таможенный Союз или любой другое образование, где ведущую роль играла бы Великая Россия, окруження покорными сателлитами. Фактически речь идет о реинкарнации сталинской послевоенной модели разделения сфер влияния в Европе и в мире.
Сама же сталинская модель имеет прототипом идеи немецкого маршала Людендорфа о войне как высшем выражении «воли нации к жизни». Принцип «тотальной войны» Людендорфа заключался в том, чтобы в военное время нация все свои усилия направляла на войну, а в мирное время – на подготовку следующей войны. Короче говоря, «есть у революции начало, нет у революции конца» или «если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов». Как ни странно, Троцкий с его идеей мировой перманентной революции оказывается всего лишь эпигоном Людендорфа. У Людендорфа большевиками была позаимствована идея построения экономики, способной автономно обеспечивать тотальную войну. Так что ничего нет нового под Луной.
Президент Украины вынужден действовать в условиях, качественно отличных от условий путинской России, даже если отбросить финансовые проблемы Украины. Мобилизация сил и средств в условиях демократии имеет свои ограничения, с которыми приходится считаться. Есть также обстоятельства, связанные с привлечением международной поддержки, как дипломатической, так и финансовой, которые необходимо учитывать.
Что же касается военного противостояния с Россией, немедленного наступления на террористов «в лоб», то здесь опять процитирую Лиддел-Гарта: «Нанести удар туда, где противник силен, значит ослабить себя неизмеримо больше, чем оправдывает успех. Чтобы удар имел наибольший успех, надо нанести его по слабому месту.
Поэтому более благоразумно и выгодно обезоружить противника, чем пытаться уничтожить его в тяжелой борьбе» (там же, с. 278).
Со времени вторжения в Бельгию в 1914 г. прошло 100 лет. Изменилось вооружение, изменились международные отношения. Изменились возможности решения конфликтов. Европа перестала быть аграрной и стала индустриальной, а значит – изменилась экономика войны. Поэтому извлечение уроков из пришлого не должно быть ни копированием, ни начетничеством.
Военная мощь России всецело зависит как от доходов от продажи энергоносителей, так и от поступлений критического импорта и финансовых активов. Декларациями, какими бы благородными и справедливыми они нам ни казались, Россию не остановить. Объявляяя войну, надо осознавать все страшные последствия этого шага. Последствия, равносильные самоубийству.
София Украинцева