Женщину с запоминающимся и вызывающим улыбку позывным «Масяня» мало кто знает за пределами батальона оперативного назначения Нацгвардии «Донбасс». До недавнего ранения она возглавляла в нем взвод батальонной разведки. В то же время, утверждает одна из ее боевых подруг, генералы напрямую звонят этому младшему лейтенанту.
В родном городе «Масяню» ищут сепаратисты. В разговоре она не называет своего имени, а лицо при редких съемках скрывает под балаклавой. О себе говорит мало, хотя о последнем годе ее жизни можно снимать кино.
Пожалуй, чтобы лучше понять эту женщину, перед ее монологом стоит сначала прочитать слова фронтовой подруги «Масяни»: «Хочу рассказать о настоящей, боевой женщине. О человеке, который остался за кадрами, о простой девчонке с Донецка. Мы вместе прошли Часов Яр, Попасное, Лисичанск, Иловайск, Красносельское! Мы были в плену, где только благодаря ей несколько ребят под видом раненых смогли выйти на свободу. Она была серьезно контужена, но до последнего не оставляла свой взвод. В ее взводе почти нет погибших. Этот человек не получал награды, этот человек не пиарился по ТВ. Она осталась за пределами внимания, ей не надо слава, возвышение. Ей нужна свободная страна – Украина».
В первом материале в рамках проекта «Украинские амазонки» мы уже писали о «Рябине», сапере батальона «Донбасс». Напомним, 22 февраля под Широкино она с двумя подругами попала под обстрел из «Градов». У одной из ее боевых подруг диагностировали разрыв коленного мениска. Это и была «Масяня». Операция должна пройти 24 марта.
Училась я в институте железнодорожного транспорта. Потом, – это было лет семь назад, – год отслужила в частной охранной фирме командиром группы быстрого реагирования. Так что опыт командования мужским коллективом был и до войны. После службы ушла в строительную фирму, была прорабом. Занималась строительством – здания, фундаменты…
В батальон приехала еще в мае. Когда он еще не входил в Национальную гвардию, а был, по сути, партизанским отрядом.
Никакого желания самоутверждения или необходимости что-то доказать себе не было. Я просто понимала, что в моей стране идет война. Что в области, в которой я живу, ходят люди с оружием. Те люди, которые еще вчера ходили со шприцами. Поэтому и подумала: «А чего ждать дальше?» И ушла в батальон. Надо же что-то делать, а не просто смотреть на все это.
Своих детей оставила на мужа. Он получил инвалидность после аварии на шахте и не смог сам пойти на фронт. Так что я воюю за двоих – за него и за себя.
Родственники, родители изначально пытались отговаривать меня от решения идти на войну. Говорили, что, может, лучше стать волонтером и таким образом помогать фронту. Но я человек достаточно самостоятельный. Меня очень тяжело от чего-то отговорить, если я уже решила для себя что-то.
Изначально командиром взвода батальонной разведки был другой человек. Под Иловайском его ранили, и на его место назначили меня. Ничего сложного в командовании мужским коллективом нет. Главное здесь – заслужить уважение. Люди не должны понимать приказы, они должны слушать, что им говорят, и уважать человека, который им это говорит. То есть, если присутствует уважение – не надо даже приказывать. Все строится на доверии, на понимании и на взаимовыручке.
Страшно было, когда выходили из Иловайска. Когда ребята разлетались просто по кускам. После выхода из котла была даже мысль уехать домой. Однако со временем такие мысли проходят.
Андрей Сантарович