InfoResist начинает публиковать серию портретов украинок, которые сознательно пошли на фронт и несут там службу наравне с мужчинами. Каковы были их мотивы? Что они сказали детям, мужьям и родителям? Как это вообще – быть женщиной на войне, спать в солдатской казарме, стрелять и убивать?
Мы попытались найти ответы на все эти вопросы. Насколько это возможно в формате небольшого интервью.
С Ольгой, позывной «Рябина», мы говорили в середине февраля. Она седьмой месяц служит сапером в батальоне спецназначения Нацгвардии «Донбасс». Через несколько дней после разговора, 22 февраля, она вместе с двумя боевыми подругами попала под обстрел «Градами». Произошло это под Широкино. После отступления украинских силовиков из Дебальцево, это село на побережье Азовского моря, пожалуй, чаще других населенных пунктов фигурирует в сводках новостей с фронта. Результаты обстрела: сотрясение мозга у двоих, разрыв коленного мениска у третьей.
Изначально бойцы отказывались от госпитализации — ждали ротации, которая должна быть в марте. Но после осложнений им все-таки пришлось лечь в Днепропетровскую областную клиническую больницу им.Мечникова.
До войны я 13 лет работала в одной из воинской частей в Харьковской области. Работала как вольно наемное гражданское лицо. Кем – не могу сказать. Подписала договор о неразглашении информации. А в батальон «Донбасс» в сентябре меня взяли как сапера.
Решение уехать на фронт родилось после того, как по телевизору увидела интервью Людмилы Калининой (также служит в «Донбассе»). Подумалось: «А почему я не смогу?» То есть, в первую очередь было желание доказать самой себе, что я сильная. Но было и понимание того, что идет война, и я должна помочь своей стране, своей родине в этой войне выстоять и победить. Для меня эти два фактора объединились в один, и я поехала.
Детям, – у меня 13-летний сын и 10-летняя дочь, – я не сказала, что еду на войну. Ограничилась словами, что уезжаю в командировку по работе. Честно говоря, и сейчас не хочу им говорить (на момент выхода этого интервью дети Ольги уже знают о том, куда именно уехала их мама — они навестили ее в больнице – Ред.).
На фронте мне не хватает именно их. Оставила детей с родителями.
Мама изначально пыталась отговаривать меня от такого решения, папа наоборот – сказал, что гордится мной.
Здесь, на фронте, я не думаю об опасностях своей работы. Хотя мы постоянно работаем с нашей разведкой — где-то надо что-то разминировать, где-то что-то заминировать. Страшно только за парней, которые со мной воюют.
Мальчики постоянно мне говорят, что мне даже воевать необязательно: главное, чтобы я просто была рядом с ними. Женщина рядом с солдатами поднимает их боевой дух.
И отношение ко мне у них уважительное. Несмотря на то, что живем вместе в одной казарме, никакого дискомфорта нет. Хотя, конечно, открытые двери в душе иногда напрягают. Но если мне нужны какие-то отдельные условия – ребята всегда идут навстречу. Все понимают.
Вообще, для меня самые запоминающиеся моменты на войне были связаны со встречами с местным населением. В том же Мариуполе кто-то, увидев нас, бросал что-то вроде «фашисты», агрессивно реагировал. А кто-то наоборот поддерживал, говоря при встрече «Слава Украине». Очень приятно, когда к тебе подходят улыбающиеся дети.