Елена Воронянская, блогер
Житомир. И снова про любовь…
Иногда нужно время для осознания, чтобы понять, что любишь. Так бывает не только с людьми, так случается и с городами.
Житомир. В лихорадке 2014-го я была к тебе несправедлива. Хотя ты не давал мне для этого ни единого повода. Ты без лишних слов принял сначала несколько эвакуированных из Луганска компьютерных фирм (не знаю, как остальные, но наш Инфопульс справился просто великолепно). А позже, летом и осенью, твои волонтеры сбились с ног, встречая и размещая тысячи беженцев (увы, не все они оказались людьми, но об этом позже). Ты был сильнейшим жовто-блакитним антидепрессантом – в то лето весь город рисовал заборами, мостами, изгородями заговоренный круг от нечистой мышебратской силы. Ты успокаивал даже своим названием — жито и мир, что может быть спокойней и созидательней?
К тому же хмурые бойцы 95-й на пыльной замученной технике, постоянно встречавшиеся на улицах, вселяли надежду – отобьемся. Невзирая на советский облик твоих улиц (хотя даже названия районов говорили о другом – Богуния, Подол, Крошня, Каракули – это все не про ссср со сплошными ленинскими и советскими), ты был настоящим украинским бойцом. На твоих площадях надолго не задерживались палатки ни коммуняк, ни рыгов, ни прочей шушеры. Хозяевами твоих улиц и площадей сначала стали герои Небесной Сотни, смотрящие с фотографий прямо в душу. А потом с ужасающей скоростью к ним начали прибавляться новые лица — парней, не вернувшихся с проклятой гибридной войны. И житомирский госпиталь начал регулярно объявлять дни донора. Ты был просто украинцем – без тени сомнения. В отличие от Харькова, Запорожья, Николаева, Херсона, Одессы и других городов, где шла битва национальных идентификаций. И, конечно, как ни больно это признать, от Луганска-Донецка, легко растоптавших немногих здравомыслящих и с восторгом принявших «русскую весну».
Дочка выехала в Житомир еще в мае, одной из первых в своей конторе, практически без вещей. Прямо от нас – приезжала на пару дней за паспортом, который заказывала еще в марте 2014-го. И внезапно решила ехать в Житомир, не возвращаясь в Луганск, без вещей, зато с рабочим ноутбуком. Она и в детстве не грузила нас своими проблемами. И до сих я могу только догадываться, почему она больше не вернулась домой за вещами (спасибо моим подругам и друзьям, которые собрали и постепенно привезли самое необходимое из одежды и обуви). Так и не знаю, кто выбивал двери ее квартиры, когда в конце мая, вдрызг разругавшись с мамой насчет отъезда из Луганска, я неосторожно решила заночевать там. Звонок в квартиру был сожжен (соседи потом сказали, что приходили за моими неоднократно, долго звонили и грохотали в дверь, опрашивали, не видел ли кто и давно ли они были дома – странно, что не вскрыли дверь, может, поленились).
Минут через 15 после моего прихода, в дверь начали стучать. Грохот от железной двери в 11 ночи, конечно, был слышен по всему подъезду. Я, перепугавшись, выключила свет и сидела тихо, как мышь, звонить и ждать помощи было неоткуда (до утра, после ухода непрошенных гостей, конечно, не заснула, пыталась читать при фонарике, но чтение не успокаивало – почему-то в руки сами лезли «Град обреченный», «Обитаемый остров», «Трудно быть богом», все до ужаса точно происходящее в действительности 2014-го). Из соседей, конечно, никто не вышел. И только утром рассказали мне, что это не в первый раз. В подъезде, где остались алкаши-ополченцы и путинские симпатики, навести мог, кто угодно – мои не скрывали украинских взглядов, зять был в отряде Темура но от этого не легче. В тот приезд я больше не решилась заходить в дочкину квартиру.
Вернусь к Житомиру. Встретили наших (и первую пятерку, и остальных, выехавших после того, как одну из сотрудниц с мужем ограбили и чуть не убили камуфлыжники на блокпосту возле «Метро») очень хорошо – помогли расселиться по потребностям (кому-то нужна была поблизости математическая школа, кому-то садик, кому-то спортзал). Отвезли в больницу с заболевшим в дороге ребенком, оборудовали рабочие места, до осени оплачивали квартиры и платили командировочные – пока не стало ясно, что это надолго. Город приятно удивил (многие не были в Украине дальше Луганска) своим гостеприимством, простотой, покоем, обилием парков и зелени. Но… Одни луганчане вместе с местными сдавали кровь для раненых и волонтерили в картографической и информационной сотнях, а другие наслаждались жизнью и … радовались потерям украинской армии, крыли матом Порошенко, считали, что Путин – молодец. Местные терпели, стараясь не нагнетать, — что-что, а спекулировать своим положением многие земляки научились быстро и беззастенчиво. К сожалению, наказания только за злопыхательскую трепню не предусмотрено. Лично я бы не удержалась, чтоб не набить морду. Житомирские, поначалу встретившие всех радушно, постепенно отсаживались от сепароподобных тварей, уплотняясь в других комнатах.
А потом руководство пополнило эту полупустую комнату нашими луганскими девочками, у которых мужья в тот момент были на фронте. Подонки, не стеснявшиеся в выражениях, в итоге вынуждены были замолчать, но представляю, сколько сил это забрало у тех, кто с нервами на пределе ждал любых весточек с войны. Так это ж типа интеллигентные люди, не беженцы из шахтерских поселков. Если б вы знали, сколько гадостей наслушались от простых «бедных» переселенцев волонтеры при расселении, какие требования выставляли к ним, сколько раз плюнули в душу. Я не буду здесь усугублять конкретным пересказами – незачем портить хорошее настроение. Но не легенд, а случаев из жизни квартирной житомирской хозяйки дочки (она помогала переселенцам очень здорово) и моих здешних сотрудниц и библиотекарш, которые в итоге перестали заниматься неблагодарным делом, — увы, не перечесть. Да и сами мы, первое время принимавшие всех подряд, неоднократно сталкивались с ситуацией, когда посторонние люди (не друзья, не приятели) устраивались у нас с комфортом, на несколько месяцев, не спеша решая свои дела, не считаясь с нашими, и никак не думая о том, что есть гораздо более нуждающиеся в помощи следующие (понятно, что мы-то по умолчанию просто обязаны были обслуживать их потребности, раз уж имели неосторожность впустить в свой дом). Это очень некомфортная ситуация, когда отчетливо видишь, что люди откровенно эксплуатируют тебя и других, особенно, если абсолютно равнодушны к тому, что тебе дорого. И так же, как к тебе (только по степени полезности для них), относятся к Украине. Сейчас мы уже немного научились избирательности и не боимся обижать глистообразных, у которых родина там, где корм.
Опять отвлеклась от Житомира. Последний раз мы были там в тревожном 2015. И вот, наконец, едем снова. Для зрадофилов-мазохистов я бы организовала специальные рейсы по житомирской трассе – пусть ездят и мучаются в поисках очередной зрады. Хотят придраться к чему-то – аж до самого Житомира (вот там опять начинаются латаные-перелатаные дороги) не к чему. Дорога – песня. Обочины – чистые. Домики – аккуратные. Остановки – картинки. Придорожные отели – красивые и с выдумкой. Поля – ухоженные. Леса – живописные. Сады – цветущие. Ну, что ты тут будешь делать? Да и сам город порадовал новыми креативными кафешками, яркими зонтиками Михайловской, коварным новым фонтанчиком с визжащими от неожиданного обливания детишками, яркими вагончиками прогулочного трамвайчика, молоденькими стройными сакурами, европейскими куртинами, талантливыми росписями старых стен, новой плиткой широких тротуаров, зеленью и цветами. И веселыми житомирцами в парках, на площадях, в кофейнях, кафешках, изысканных ресторанах (некоторые, конечно, предпочитают изыски «Пана Марципана» а мы любим «Балувану Галю» с десятками сортов вкуснейших вареников – так смешно было смотреть, как официант на ломаном английском пытался объяснить иностранцам, что такое вареники и забыл название сметаны. А меню у них уже на нескольких языках. Кроме русского).
Многое изменилось к лучшему. Неизменны только купола многочисленных церквей. И взгляды с сотен фотографий на площадях возле соборов. И надписи на остановках: «Україна понад усе», как тогда, в 2014-м. Наверно, у каждой страны есть такие периоды, когда она становится выше всего, что у тебя есть. Даже больше жизни. Наше поколение, ушибленное тоталитарным государством, во многом отождествляет страну и власть, не понимая, что человек, у которого нет своей страны, которую он любит, которой гордится – это несчастный инвалид, в своем роде. А молодые – уже другие (не все, к сожалению). Им выпало счастье изменить и построить свою страну, свою жизнь. Но это уже другая история, которая пишется каждый день на наших глазах.
Спасибо тебе за прекрасный весенний день, древний молодой любимый Житомир! И просто за то, что ты есть.