В поезде «Владивосток – Москва» на Дальнем Востоке России преимущественно ездят теперь китайцы, а построенные когда-то вдоль дороги населенные пункты вымирают. Об этом рассказал российский журналист и политический обозреватель Сергей Пархоменко в программе «Суть событий» в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
«Я ездил в Нижнеудинск из Иркутска в знаменитом поезде «Владивосток – Москва». Ну, правда, маленький совсем кусочек, всего 500 километров. Но этот самый поезд битком набитый китайцами теперь. Я, по-моему, в вагоне был единственный человек, который не говорил по-китайски, так что это теперь довольно специфическое такое средство передвижения», – сказал он.
По словам журналиста, самым сильным его впечатлением от поездки из Иркутска в Нижнеудинск вдоль Транссибирской дороги стало количество людей, которые живут в брошенных вагонах.
«Люди жмутся к этой дороге, потому что там много неосвоенной земли, много пустой, много просто тайги. И люди как-то стараются возле этой дороги держаться. А не всегда есть там в чем держаться, потому что довольно часто ты видишь, что поселки и станции, платформы и разъезды, которые когда-то были построены вдоль этой дороги, которые, как бусины, на эту дорогу нанизаны, они развалились, рассыпались, сгнили, истлели и пропали, их нет», – отметил он.
Пархоменко подчеркнул, что видел многочисленные развалины цехов, ангаров, складов, пакгаузов, водокачек и станций.
«Очень много там маленьких таких полустанков. Ну, собственно, на этом полустанке ничего нет, кроме его номера. Вот стоит табличка такая ржавая отвалившаяся на одном гвозде: платформа четыре тысячи семьсот пятьдесят какой-нибудь километр. Вот и вся станция… И на этих тупиковых ветках стоят вагоны, брошенные много десятков лет тому назад и совершенно уже, что называется, вросшие в землю. И в них живут люди. И это довольно частая история. И ты видишь, что они даже пытаются как-то обжить это. К этим вагонам, например, часто бывают пристроены дощатые крылечки, чтобы можно было подниматься и входить в эту вагонную дверь. Или окна в этих вагонах забиты фанерой. Иногда ты видишь, что кто-то там дощатый сортир рядом построил на улице. Иногда видишь какие-то следы того, что там есть дети: или стоит коляска, или какой-то маленький велосипед возле этого крылечка, или какие-нибудь мячики валяются, или детские игрушки, что-то такое», – поделился наблюдениями журналист.
Он добавил, что вначале удивлялся, что люди живут в ржавых вагонах, но потом увидел, что это довольно распространенный в тех местах образ жизни.
«А тем временем читаешь где-нибудь или потом приезжаешь на станцию, где есть интернет, и залезаешь в телефон, и смотришь какие-нибудь новости, и видишь историю, например, про то, что Ротенбергу мяса не докладывают, что вот, ужасное несчастье, как-то наметился сбой в финансировании строительства Керченского моста в Крым и из-за каких-то бюрократических проволочек – жалуется компания «Стройгазмонтаж», которая ведет это все строительство, – вот повисли между небом и землей 65,4 млрд рублей… Ну, вот очень сильное впечатление читать об этом, глядя на эти вросшие в землю вагоны и представляя себе жизнь этих людей», – подытожил Пархоменко.
Жителям приграничных городов соседней с российским Дальним Востоком провинции Хэйлунцзян власти разрешили рожать до трех детей, что на одного ребенка больше установленного ограничения в Китае.